В декабре 2012 года семье Моррис из американского города Сан-Диего не хватило нескольких дней для того, чтобы завершить удочерение российской девочки Леры с синдромом Дауна — в силу вступил «закон Димы Яковлева», запретивший гражданам США усыновлять детей из России. Моррисы, как и еще около тридцати семей, оказавшихся в похожем положении, начали бороться: создали свою ассоциацию, подали на Россию в Европейский суд, но выиграть смогли только денежные компенсации. Спустя пять лет после вступления в силу «антисиротского» закона они все еще продолжают попытки удочерить Леру. Журналист «Эха Москвы в Петербурге» Максим Ярыгин встретился с девочкой в петергофском интернате и поговорил с ее несостоявшейся американской семьей.
Юго-западная окраина Петербурга, Петродворцовый район. Всего в пяти километрах отсюда — знаменитые петергофские фонтаны и резиденция Владимира Путина в Стрельне, а здесь — разбитые дороги, заброшенные здания и пустыри, среди которых стоит дом-интернат № 1 для детей с отклонениями в умственном развитии. По пути мы с коллегами-журналистами заезжаем в магазин — купить на новогодний праздник в интернате какие-нибудь сладости.
Одноэтажное здание за железным забором раскрашено в цвета радуги. Пешеходные дорожки к нему все покрыты льдом, идти приходится по колее, оставшейся от автомобилей.
— Вы к кому? Из какой группы? — спрашивает открывшая дверь женщина.
Узнав, что мы пришли к Лере, женщина звонит кому-то из коллег и говорит: «Тут родственники приехали». Это неправда, однако слова про приехавших родственников моментально разлетаются по всему учреждению, и вот нас уже торжественно ведут в актовый зал.
«Проходите, проходите дальше… Там в первом ряду, может быть, есть места», — шепчут нам. Свободных мест нет, приходится сесть на пол. Кругом нарядные взрослые — родители (многие отдают своих детей с отклонениями сюда, так как не могут с ними справиться) и воспитатели. Многие дети — в инвалидных колясках.
Дети и воспитатели разыгрывают «Сказку о потерянном времени». В представлении участвует и 12-летняя Лера. У нее синдром Дауна, и она еще пять лет назад должна была быть удочерена американской семьей. За несколько дней до удочерения вступил в силу запрет на усыновление российских детей гражданами США— и Лера осталась на окраине Петербурга.
Полная неразбериха
Жительнице калифорнийского города Сан-Диего Катрин Моррис сейчас 49 лет, она домохозяйка, занимается воспитанием детей. У нее и у ее мужа, инженера Стивена Морриса, их четверо. Это трое своих сыновей — двое уже совершеннолетние — и 10-летняя дочь, удочеренная в США в 2010 году. Летом 2012 года семья решила удочерить ребенка из России — Леру.
Семья Моррисов прилетела знакомиться с Лерой в июле 2012 года. По словам Катрин, она хотела усыновить ребенка именно с синдромом Дауна.
«Мы знали, что сможем обеспечить правильную заботу и уют, потому что я работала с такими детьми раньше, — объясняет женщина. — Я знаю: у них есть большой потенциал, если им дать все необходимое для реабилитации и учебы. Мы решили удочерить ребенка из России — всегда любили русскую культуру, плюс в США очень мало детей с синдромом Дауна, которых можно усыновить. Почти все, кто не прервал беременность, узнав об этом, растят и воспитывают таких детей самостоятельно. Но мы знали, что в России ситуация складывается иначе». (По данным, которые приводил «Коммерсант», сейчас от детей с синдромом Дауна в России отказываются до 50% матерей; в советское время этот показатель был гораздо выше.)
В октябре 2012-го Моррисы подали все документы в Санкт-Петербургский городской суд на удочерение Леры. 26 ноября суд вернул их и постановил к 30 декабря 2012 года исправить все недочеты.
О законопроекте, который запретит удочерение Леры, Катрин Моррис узнала в день рождения девочки — 19 декабря. Даже когда 28 декабря закон подписал президент Путин, семья Моррис думала, что им все же разрешат закончить процедуру — ведь она была начата, когда даже идеи этого закона еще не существовало. «Была полная неразбериха — вообще непонятно, кто успеет усыновить ребенка, а кто уже нет, — рассказывает о тех днях Катрин Моррис. — Следующие четыре месяца представители нашего правительства звонили нам, рассказывали, что пытаются уладить вопрос усыновления с властями России. Но в апреле 2013 года нам сказали: „Мы перестали вести переговоры, вы можете усыновить ребенка из другой страны, но не из России“». Потом пришел официальный ответ от российских властей, в нем говорилось, что обращение Моррисов об удочерении «возвращено в базу данных».
Источник: https://meduza.io/feature/2018/01/05/skazka-o-poteryannom-vremeni?utm_source=vk.com&utm_medium=share_vk&utm_campaign=share
